Частица тьмы - Терри Тери

Неужели все это вместе — страх, потрясение и боль — подтолкнули меня совершить то, что я зарекалась не делать? После случая в лесу, когда мы с Каем едва не переступили границу дружбы, и он сказал «нет», я сказала себе: больше никогда в жизни. Я сказала себе, что если что-нибудь когда-нибудь и случится между нами, это будет исходить от него.

Я крепко зажмуриваюсь, чтобы сдержать подступившие слезы. Я нарушила оба данные себе обещания: воспользовалась как оружием своим разумом и поцеловала Кая.

Что теперь будет?

А вдруг он откроет глаза, увидит меня и пожалеет, что в его объятиях я, а не Шэй?

И хуже того. Я так и не сказала ему то, о чем она меня просила: что она уходит с Ксандером только для того, чтобы найти его сестру.

Но ведь она сделала ему больно! Она постоянно заставляет его страдать! Кай мой друг, и я просто защищаю его.

Да, я не сказала ему, но не для того, чтобы это случилось. Нет, не для этого.

Я отрицаю очевидное даже перед собой, но сомнения отбрасывают тени и терзают душу.

Как бы то ни было, прошедшая ночь все меняет, ведь да? Я не сказала ему то, о чем она просила, а теперь лежу в его объятиях, и это — худшее предательство. Он никогда не простит меня, если узнает, что я сделала.

Для меня и Кая есть только один выход: я должна рассказать ему правду.

Но помимо этого, даже если он больше не думает о Шэй, не считает ли он по-прежнему, что я не для него? Он меня не любит, я это знаю. Он не может спрятать свою ауру, даже если бы захотел, и по ней все ясно без слов. Я нравлюсь ему, да. Он заботится обо мне, переживает за меня, как переживают и заботятся о друге. Слово, которое воспринимается теперь как проклятье.

Если, когда Кай проснется, я увижу его сожаление, для меня это будет подобно смерти. Поэтому я лежу тихо-тихо, чтобы продлить этот миг как можно дольше.

2

КАЙ

Я просыпаюсь, обнаруживаю Фрейю, теплую и притихшую, в своих объятиях, и на мгновение меня охватывает паника. Этого не должно было произойти.

Как такое случилось?

Она шевелится, должно быть, почувствовала, что я проснулся, как это умеют все выжившие.

— Привет, — говорит она и слегка поворачивается ко мне лицом. Ее глаза… они не такие, как обычно. Они беззащитны и открыты. Они полны чувств. И она здесь, со мной, а для меня сейчас это единственное, что имеет значение.

— Привет, — отвечаю я.

Потом лицо ее омрачается.

— Нам надо кое о чем поговорить.

Я качаю головой.

— Нет. Тут ты ошибаешься. Шэй ушла из моей жизни, я это знаю. Я бы все равно никогда больше не смог поверить ей.

Фрейя раздумывает над моими словами, и тревога уходит у нее из глаз. А я гадаю: сказал ли я так потому, что это правда, или просто потому, что Фрейе нужно было это услышать?

Даже если… даже если я смогу смириться с тем, что больше никогда не увижу Шэй, это не изменит моих чувств. Хотя, что я чувствую, я уже и сам не знаю.

Собираюсь сказать что-то еще, сам не знаю, что, но Фрейя качает головой.

— Нет, — шепчет она. — Не говори этого. Не говори ничего. Не надо никаких завтра, только сейчас. Только так и должно быть.

Я не успеваю ничего сказать, как она целует меня, и она права.

Есть только сейчас, и это все, что нужно.

3

ФРЕЙЯ

Когда я снова просыпаюсь, Кая рядом нет, и я начинаю паниковать, сажусь и хочу бежать, но не знаю куда. Потом слышу звук льющейся воды и тихое позвякивание посуды в маленькой кухне за соседней дверью. Я возвращаюсь на согретое местечко и снова укладываюсь — спокойно полежать и подумать.

Я собиралась сказать, приготовилась, но он не дал, не захотел говорить о Шэй. Сказал, что все кончено.

И поцеловал меня. У него было достаточно времени, чтобы подумать, хочет он это делать или нет, и он решил, что хочет. Губы трогает улыбка.

Словно сотканный из моих мыслей, он появляется в дверях с двумя чашками в руках.

— В кухне почти ничего, но я нашел немного чая. Электричества нет, но газ по-прежнему поступает, так что воспользовался плитой. Чай, правда, черный.

Я сажусь повыше, опираясь на подушки.

— Черный вполне подойдет. Спасибо. — Я чувствую себя как-то странно, неловко из-за этой неестественной вежливости, но теперь не знаю, как должна с ним держаться. С этим надо что-то делать, но я не знаю, что. Беру у него чашку, но глаз не поднимаю.

Он садится на стул рядом с кроватью.

— Итак, — говорит Кай.

— Итак, — отвечаю я. — Это странно. Непривычно.

— Да, немного. Ты в порядке? — Я сажусь прямее и, напуганная этим вопросом, поворачиваюсь к нему лицом.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, после всего, что вчера произошло, а потом еще и это.

Я хмурюсь.

— Это? — Приглядываюсь к нему повнимательнее, осознаю, чего не заметила, и широко улыбаюсь. — Не может быть. Серьезно?

— Что?

— Тебя мучают угрызения совести. Ты боишься, что воспользовался беззащитной девушкой в минуту слабости, верно?

— Разве?

— Я не бедная, не беззащитная и не слабая. Я сама принимаю решения.

— Да, я знаю, но…

— Никаких «но». Не о чем беспокоиться, мистер Рыцарь в Сияющих Доспехах. Может, это я воспользовалась тобой.

— Да неужели?

— Конечно. Прикинулась принцессой, попавшей в беду, и воззвала к твоему инстинкту защитника. — Я падаю спиной на подушки и драматично подношу руку ко лбу. — Ах, помогите. По-мо-ги-те.

Он смеется, и я понимаю, что все сделала правильно. Теперь все в порядке. Становится легче.

— Что будет дальше?

— Ну, губы у меня немного устали и побаливают, поэтому никаких поцелуев в ближайшем будущем, если ты не возражаешь. Но есть, пожалуй, несколько важных моментов, которые нам следует обсудить.

— М-да. Например, удалось ли нам сбить со следа ПОН или надо бежать?

— Хороший вопрос. Даже если им каким-то образом удалось нас выследить, куда нам бежать?

— Лефти фактически признался, что они в розыске. Мы можем отправиться к властям и рассказать, где их найти. Хотя не уверена, что это хорошая идея, учитывая, что я выжившая.

— Пожалуй. — Кай погружается в раздумья. — Теперь, когда я знаю от Лефти, что тогда с нами была не Келли, найти мою сестру или выяснить, что с ней случилось… — боль на мгновение искажает его черты… — первый пункт в моем списке.

— Найти Келли… как? С чего ты начнешь?

— С того, что найду Алекса, или Ксандера, или как он там себя называет. Наверняка, это он. Либо она с ним, либо он знает, где она и что с ней случилось.

— А что еще в твоем списке?

— Хочу, чтобы мир узнал о том, что сделал Алекс, — говорит Кай, и гнев и ненависть к этому человеку отражаются у него на лице и в интонациях голоса, даже если не видеть черный цвет в его ауре. — Алекс не святой, каким он всегда себя изображал и каким считает его большинство людей. Он намеренно вызвал эту эпидемию, не так ли? ПОН это подтвердил. И он выживший. Официально числится умершим, но на самом деле жив-здоров и должен заплатить за содеянное.

— Ну хорошо. А как насчет того, чтобы найти способ рассказать властям об Алексе и его сделке с ПОНом? И сказать, где можно найти ПОН, по крайней мере, где мы видели их в последний раз. ПОН тоже охотится за Алексом, так что если власти начнут искать их, могут найти и Алекса, и наоборот. И, как ты сказал, найдя Алекса, ты можешь найти и свою сестру.

— Но, Фрейя, ты была права. Как мы можем пойти к властям? Ты ведь выжившая. И тебя до сих пор разыскивают за убийство.

Бросаю на него угрюмый взгляд.

— Я не убийца, — говорю я, но тут же слышу ложь. Да, того полицейского в Лондоне убила не я, в этом меня обвиняют, но как насчет солдата вчера ночью? Автомат… кровь… тело… все это вновь накатывает на меня, и в этот раз я не могу отгородиться от воспоминаний. Мы убежали слишком быстро, но я откуда-то знаю: он мертв. Я убийца. Я опускаю голову, прячу глаза.